— Напомни мне, почему мы это делаем?
— Я это делаю, потому что хочу делать. Ты — потому что захотела поехать со мной в путешествие.
— Точно, — Мари недовольно вздохнула, вспоминая тот вечер, когда Моргин вернулся с работы и сообщил о командировке. Вот дёрнул же черт вызваться…
Она, конечно, знала, во что ввязывается. Южный полюс, обманчиво имеющий в названии тёплое слово «юг», самое холодное место на планете. В некоторые точки материка до сих пор не ступала нога человека — это если верить рассказам Моргина. Не то чтобы у Мари был повод не верить, просто удивительно, как в век высоких технологий и космических полётов до сих пор существуют места на планете, куда добраться пока что невозможно. Слишком низкие температуры, сшибающий с ног шквалистый ветер. Даже на пути в том направлении запрещено покидать транспорт. Разве что только с кем-то и только со страховочным тросом. Двигатели не глушат даже во время стоянки, потому что завести вновь невозможно, техника просто встанет на веки вечные посреди снежной пустыни, превращаясь в груду металла, тюрьму и последнее пристанище для тех, кто внутри.
Мари остановилась и потрясла из стороны в сторону головой. Вот ещё не хватало думать о подобном! Никакой замёрзшей техники! Она ведь не собирается в эти самоубийственные миссии к центру полюса. Моргин… тоже ведь не собирается? Мари посмотрела на него. Он уже ушёл прилично вперёд, лучше бы и ей поторопиться.
В тот момент, когда Мари двинулась следом, Моргин обернулся и крикнул, чего она отстала. Может, помощь нужна?
— Всё норма… — договорить Мари не успела. На очередном шаге она провалилась в снег куда глубже, чем рассчитывала, и упала, набирая полный рот снега. Спасибо, что не жёлтого. — Тьфу ты! — она плюнула снег, который частично успел растаять во рту.
Как же, блин, холодно.
Вместо того, чтобы встать, она обречённо простонала и завалилась на спину. Раскидала руки и ноги в стороны, а взгляд направила на чистое небо без единого облачка. Красиво. Ещё бы снег не лез за шиворот и не трясло бы от холода, но если закрыть на это глаза…
— Хэй, Декарт, — перед глазами замельтешила рука в огромной перчатке. — Ты жива?
— Брось меня здесь, — она вяло отмахнулась от чужой руки и закрыла глаза. — Над двоим не спастись. Передай моей семье, что я очень их люблю.
— До базы тридцать метров, не драматизируй.
— Хочу и буду! — Мари сгребла снег и бросила в направлении Моргина. Кажется, судя по звуку, попала. Сначала послышался тихий «шлёп», а потом смешок и как будто отряхивают куртку — от снега, очевидно.
— Лааадно, тогда пить какао я иду один.
— Мне показалось, или я слышала слово «какао»? — Мари, куда более воодушевлённая, подскочила на ноги и тут же пошла, обгоняя Моргина. — Ну, чего стоишь? Какао ждёт!
Не дожидаясь ответа, она повернулась обратно и направилась к базе. Моргин лишь покачал головой и последовал за Мари, быстро поравнявшись. Снег хрустел под их ногами и был единственным отчётливо различимым звуком. Разве что где-то вдалеке ещё кричали чайки, а со стороны базы донёсся звук захлопывающейся двери.
— Сегодня надо будет сделать ещё одну вылазку, — Моргин поправил съехавшую лямку рюкзака. — Условия просто отличные. Надеюсь, колония соберётся уже.
Имелась в виду колония пингвинов Адели, птенцы в которой уже достаточно большие, чтобы учиться делать свои первые прыжки в воду с обрыва. Моргин занимался в первую очередь именно их наблюдением. Пингвины стали одной из основных причин, почему Мари решилась тоже поехать. Сначала самолёт, затем долгий путь на ледоколе, проведённый преимущественно в каюте (оказывается, Мари укачивает, и это точно не добавляло плюсов поездке), чтобы попасть сюда. Но вот она уже пятый день торчит среди снега и холода, а пингвинов видела ровно ноль.
На базе Моргин первым делом передал в лабораторию собранные образцы — скорлупки от яиц, перья и, боже, птичьи какашки. Пока Моргин собирал это всё во имя науки, Мари прыгала с ноги на ногу, пытаясь согреться, и хихикала как школьница, впервые услышавшая на математике про многочлен. Только тут вообще какашки. Моргин закатывал глаза и называл её невежей, обещая бросить в неё особо смачным куском. Пингвины гадят поразительно много. Тогда Мари отошла чуть подальше и заткнулась. Не хватало ещё, как пингвин, получить какашкой в лицо. Моргин сказал, что с момента, как самка откладывает яйца, самцы безвылазно лежат на них, чтобы не дать замёрзнуть в условиях антарктического холода. Соответственно, все свои птичьи дела они делают прямо на месте, периодически забрызгивая сидящих на соседних гнёздах. Это точно та информация, без которой Мари прекрасно бы жила дальше, но зато теперь она может повыпендриваться перед кем-нибудь. Лишь бы не забыть до возвращения из экспедиции, потому что тут рассказами про какающих друг на друга пингвинов никого не удивишь.
После первого глотка какао поездка перестала казаться сущим кошмаром. После второго вернулась капелька воодушевления от потенциальной будущей встречи с пингвинами. Ну а после третьего появилась уверенность, что встреча обязательно состоится, это лишь вопрос времени.
Даррел Шарм, один из участников экспедиции, спросил, видели ли Мари и Моргин пингвинов. Нет, только их покинутые гнёзда. Даррел покивал и сказал, что очень надеется встретить пингвинов поскорее, но ему некогда выходить за пределы базы, слишком много работы на месте. Остаётся лишь завидовать, работать в ускоренном темпе и надеяться, что какой-нибудь пингвин забредёт к ним.
В итоге спустя примерно час разговоров и несчётное количество кружек какао Моргин засобирался вновь. Мари колебалась. Вроде, и хочется — вдруг именно в этот раз она увидит пингвинов? — но в то же время она так устала, а тут ещё приятные беседы и горячий напиток действуют расслабляюще. Но в последний момент она всё же решилась.
До точки они дошли быстрее, чем в прошлый раз. По крайней мере Мари так показалось. Когда Моргин крутился с установкой аппаратуры для съёмки, послышался гомон, нарастающий с каждой секундой. Вперив взгляды в направлении шума, они вскоре увидели толпу пингвинов. Они уверенно шли к скале, и взрослые всё время проверяли, чтобы юные пингвины не отставали.
Мари наблюдала за движением колонны с открытым ртом. Кто бы мог подумать, что в реальности пингвины окажутся такие… такие… у неё на уме лишь слово «классные», но оно не описывает и десятой части того, что Мари чувствует.
— Впечатляет, — сказал Моргин, возвращая Мари своим голосом к реальности. — В который раз наблюдаю эту картину, а всё равно дух захватывает.
Да, дух в самом деле захватывает.
Пингвины уже столпились на краю, шумя ещё больше, чем до этого. Кто-то суетился, бегая туда-сюда, кто-то старался жаться в сторону, но получал толчок клювом — видимо, от родителей. Мари не расслышала, как Моргин сказал ей: «смотри». В сущности, это было лишено смысла, она и так смотрела, не отрывая взгляд. Когда первый пингвин набрался смелости и прыгнул с высоты в двадцать метров, Мари вздрогнула и закрыла рот руками, но уже через мгновение пингвин вынырнул. Мари вдруг осознала, что не дышит, и поскорее сделала вдох.
Следующий пингвин прыгнул тоже. Потом ещё и ещё, всё смелее и увереннее. Те, что уже были в воде, пищали и играли друг с другом, а те, что ещё оставались на краю скалы, рвались поскорее вперёд, чтобы присоединиться.
— Теперь они взрослые.
Мари почувствовала, что Моргин обнял её со спины. Сама она стояла, не шевелясь, обхватив себя руками за предплечья, и улыбалась. Эта экспедиция точно стоила всех сложностей.
Какое-то время они провели, наблюдая за колонией. Вскоре пингвины собрались уходить, и Моргин тоже начал складывал технику обратно. На камере должно быть полно шикарных кадров. Мари помогла ему с раскладыванием вещей по местам, и вообще-то они уже тоже собирались возвращаться на базу, когда Мари оглянулась к скале. Там стоял один пингвин. Совсем небольшой, наверное, один из подросших птенцов. Не думая ни секунды, Мари пошла к нему. Моргин удивлённо смотрел, куда это она, но как только понял, крикнул:
— Стой! Нельзя!
— Я тебе не собака так со мной разговаривать! — она даже не оглянулась и уж тем более не сбавила темп. В голосе отчётливо слышалось раздражение. С тихим «чёрт возьми», Моргин закинул рюкзак на плечо и побежал следом, пытаясь объяснить, что им запрещено трогать пингвинов. — Ну, это вам запрещено, а мне нет. Я не брошу его одного.
— И что ты предлагаешь?
— Забрать его.
— Что?! Декарт, ты с ума сошла? Мы не…
— Да-да, не можем. Но я уже сказала, что не могу бросить пингвина. Почему он не ушёл с остальными?
— Не прошёл тест, — Мари посмотрела в ответ, поднимая бровь. — Все молодые пингвины должны были спрыгнуть. Он не смог. Так что либо он наберётся смелости и прыгнет, либо… — Моргин замолчал, не желая заканчивать мысль и в принципе уже жалея, что начал её.
— Либо?
— Либо, — он вздохнул, думаю, как бы мягче сформулировать. Не то чтобы это можно было смягчить. — … он умрёт прям там от холода или голода.
Мари поперхнулась воздухом от возмущения. Моргин прекрасно понимал её чувства, но это живая природа, таковы законы. Не просто так учёным запрещено вмешиваться в естественный ход жизни, как бы порой это ни было тяжело.
Когда до пингвина оставалось совсем немного, Мари сбавила шаг, чтобы не напугать. К сожалению, у неё с собой совсем ничего, что могло бы помочь расположить пингвина к себе. Тот был совсем вялым и замёрзшим. Видимо, ещё до прихода к скале он уже был не в форме. Кроме того, одна лапа была повреждена и неестественно искривлялась, на ней были видны следы засохшей крови.
— Наверное, пострадал от хищника или где-то упал, — Моргин осмотрел пингвина, которому как будто безразлично, что он больше не один. — Может, поэтому и не прыгнул: не только болит лапа, но и страшно.
У него была масса аргументов, почему им не стоит вмешиваться. Но видя залитое слезами лицо любимой девушки Моргин понял, что не может. Не может поступить правильно с точки зрения науки, но зато может правильно — с точки зрения Мари. Наверное, если бы его сердце не разрывалось на кусочки от понимания, что пингвин долго не протянет, Моргин выдержал бы испытание слезами. Или будь он один — без Мари у него успешно получалось прятать эмоции по этому поводу. Но они здесь вдвоём — втроём, если посчитать пингвина. Это слишком неравный бой. И, в сущности, Моргин скорее рад, что проиграл его, просто не представляет, какие его ждут последствия. Он передал рюкзак Мари, который она машинально взяла, затем ещё раз внимательно осмотрел пингвина, прикидывая, как лучше его взять, а затем поднял на руки. Тот даже лишний раз не моргнул.
— Ты будешь объяснять всем, что это за хрень, — Моргин немного раздражался. Сам не знал, из-за чего. Потому что уступил? Потому что сам бы ни за что не осмелился? Потому что в принципе оказался в ситуации, где необходимо было принимать сложное решение?
— Спасибо! — Мари шла рядом, всё время путаясь в ногах и запинаясь о снег. Слёзы, вроде, перестали, теперь она лишь шмыгала носом и улыбалась, всю дорогу поглядывая на пингвина, которого она отогреет, накормит и вылечит. Ну, может и не всё сама, но она твёрдо решила, что раз уж идея её, то и ответственность на ней.
К моменту, когда они подошли к базе, Мари в мыслях уже оборудовала дома комнату для пингвина. Ей точно необходим кондиционер. Может, ещё огромный холодильник? Или это лишнее? Нужно будет сделать водоём на заднем дворе.
Дверь распахнулась, и на улицу вышел закутанный по самые уши Даррел. Даже при том, что почти всё его лицо скрывал большой шарф — подарок жены специально в экспедицию, — сложно было не заметить, как он ошарашен. Он так и застыл в проходе, не давая двери закрыться, а Мари и Моргин с пингвином на руках стояли в нескольких шагах, не зная, что сказать. Моргин поджимал губы, словно готовясь к чему-то неприятному, а Мари переводила взгляд с одного на другого. Наконец, Даррел засмеялся в голос, отходя и придерживая дверь рукой, чтобы пропустить пришедших.
— Мари, когда я тебе жаловался, что никак не могу увидеть пингвина, я не ожидал, что ты подобьёшь своего мужика украсть одного и принести сюда, — Даррел продолжал хохотать, закрывая дверь теперь уже изнутри и отряхивая с шарфа поваливший в последнюю секунду снег. — Спасибо, подруга! Очень эффектно.
